Некоторое время Лузгиным было потрачено на пересказ своих похождений в землях на берегах Кальмиуса, после чего Великий князь, пытаясь найти истину, всё-таки сформулировал свой итоговый вопрос:

– И что, этот Хьюз, думаете совершенно не главный на этой стройке? – Константин Николаевич ответил на поклон какой-то пары, дамы в широкополой летней шляпе и её спутника в мундире служащего Государственного совета.

– Уверен, Ваше Высочество, центр событий находился не на заводе. Хьюза используют, скорее всего, вслепую. Наблюдая за его эмоциями, складом ума и характером, могу сказать, что это, скорее фанатик своего дела, чем глубоко законспирированный злопыхатель. Этого мастера Нила, о котором я только что докладывал, ему подставили в качестве мины, если хотите.

Великий князь взял паузу на обдумывание и некоторое время спутники шли молча, наслаждаясь свежим дуновением со стороны Финского залива.

– Уж не хотите вы сказать, Леонид Павлович, что Джон Джеймс Хьюз был совершенно не информирован о кознях на его заводе?

– Скорее, это невнимательность, Ваше Высочество. Не до того ему было.

– Защищаете?

– Вовсе нет. Думаю, Хьюз настолько увлечен делом, что вокруг мало что замечает. Даже в своем стане врагов не видит. Однозначно, это легкомыслие.

– Давайте проследим хронологию событий, капитан. Это поможет разобраться в их ходе, – Константин Николаевич изменился в лице, на котором теперь можно было заметить лишь полную сосредоточенность и серьезность.

– Весной, благодаря многолетним стараниям и усердию князя Горчакова подписана Лондонская конвенция. Как вы знаете, Леонид Павлович, позорный запрет России иметь флот на Черном море этим договором был отменен. Проходит чуть более месяца, и на заводе Хьюза, который должен в итоге давать не только металл, но рельс и бронированный лист, случается авария. Не находите это странным, адъютант?

– Ваше Высочество, проводить аналогии я умею, но всё же, меня не оставляет ощущение, что есть некая правда, которой я не владею. Пока не понимаю, в каком направлении искать.

– А я подскажу вам, капитан. В прошлом месяце концессия на строительство дороги Лозовая – Севастополь была отдана нашему промышленнику. Губонину. Вот, попробуйте угадать, у кого эту концессию забрали? Кто занимался этим с 1863 года? Восемь лет!

– И кто же? – Лузгин, азартно перебросив трость с серебряным набалдашником из руки в руку, произвел на шефа впечатление человека, раздраженного тем, что чего-то не знает.

– Англичане, друг мой. Банкиры. Палмер и Фрюлинг. Представьте себе, они за всё это время капитала не нашли. А Хьюз нашел. За год.

– Насколько я себе представляю отношения между этими хищниками, у банкиров клыки острее должны быть, – отреагировал Лузгин.

– Абсолютно верно, друг мой. Англичане играют большую игру. Вы слышали. Броненосцы, арсеналы, султан… Ставка – наши железные дороги. Опыт Севастополя усвоен всеми, и победителями, и побежденными. Больше вам скажу – в этом представлении открылась новая сцена. Губонин столкнулся с проблемами.

Великий князь Константин Николаевич взял паузу в разговоре, чтобы в очередной раз ответить кивком на поклон узнавшего его прохожего и затем продолжил, как ни в чем не бывало:

– Я бы сказал, что история примитивная, как оглобли. И мы на них опять наступили. Поляков[37] с этим столкнулся пару лет назад в Тарановке. На трассе Харьков – Белгород. Конечно, слух о том, что железная дорога строится в твоем огороде, доводит землевладельцев до звездочек в глазах. Но, что тут поделать – такова человеческая натура. По маршруту дороги цены за десятину поднялись с тридцати пяти рублей ассигнациями до тридцати пяти рублей серебром. Но и это не всё. Не имея прав на все участки, по которым следовало проложить рельсы, Самуил Яковлевич Поляков начал стройку. Вы слышали о Полякове, капитан?

– Так точно, Ваше высочество. Предприимчивый, в делах предельно требователен, богач и меценат.

– Еще он очень дорожит своей репутацией. Поляков лично гарантировал Государю, что уложится в установленный срок, – Великий князь приподнял полу плаща, чтобы зайти на ступени Эрмитажного моста, перекинутого больше ста лет назад через Зимнюю канавку[38], и Лузгину пришлось немного отстать, чтобы пропустить прогуливавшуюся по Дворцовой набережной публику.

– Куда вы пропали, капитан? – обернувшись, Константин Николаевич столкнулся с любопытными взглядами тех прохожих, что только что прошли навстречу. Появление члена царской семьи на улице не являлось чем-то из ряда вон выходящим, да и сам Государь Александр II не отказывал себе в удовольствии пройти пешком по столице, иногда – даже в одиночестве, но всё же, каждый раз такое событие вызывало улыбки и неподдельный интерес его подданных.

– И об этой его черте характера я тоже наслышан, – адъютант быстро догнал своего шефа.

– Так вот, отличилось в этой спекуляции Тарановское сельское общество. Уж как только Поляков с ними не торговался, уж сколько времени потратил, а всё равно – заплатил. Триста рублей серебром за десятину.

– Того я не знал. Но, как понимаю, Поляков в срок уложился, – ответил Лузгин.

– Нужно знать Полякова. Хитрый лис, конечно, но обязательный. Так вот его, самого хитрого из всех хитрецов, тарановцы всё – таки ободрали. В сумме концессия не пострадала, потому как были и такие люди, что, на волне радостного подъема души свои земли безвозмездно передавали. А для Полякова главным были не деньги, а время. Считать он умеет отменно.

– И нынче? – вопросительно взглянул на Великого князя адъютант.

– А нынче такая же история у Губонина. Еще и работы не начались, а землевладельцы уже знают, что к ним придет дорога. Одни радуются, что зерно теперь будет чем возить, а другие барыши считают. Задаюсь я вопросом, капитан второго ранга Лузгин… Изыскания проводились на нескольких предлагаемых министерством участках. И только один из них оказался пригоден к работе. Именно там кто-то скупил полосу. Не поле, не луг, одну широкую и длинную полосу, по которой будет идти насыпь. Какая такая высшая сила подсказала этой шельме, как выглядит предпочтительная карта пути?

– Практика показывает, Ваше высочество, что высшие силы и не догадываются, какие страсти кипят на грешной земле. Какие будут поручения?

Именно то обстоятельство, что Лузгин в силу своего холостого образа жизни и отсутствия семьи был лёгок на подъем, и помогло ему стать не просто адъютантом, но доверенным лицом Председателя Государственного Совета, Великого князя Константина Николаевича Романова.

– Я рад, что вы понимаете меня с полуслова. Поезжайте к Губонину. Я не верю в совпадения. Если у этой аферы есть автор, то я хочу, чтобы он был наказан. Он, и тот, кто за ним стоит, если таковой имеется. Вы хорошо меня понимаете, капитан второго ранга Лузгин?